Жизнь и работа дали мне фантастическую возможность полетать на самолетах всех типов, какие только можно вообразить, от планеров до гидросамолетов и гигантских авиалайнеров. Я прогуливался по крылу биплана, переходил, но доске из корзины одного воздушного шара в корзину другого (фосался с брайтонского пирса в не слишком удачной попытке стать человеком-птицей; в телешоу The Rebel Billioner) я вместе со счастливым победителем взобрался по веревочной лестнице на верхушку оболочки аэростата. Мы пили чай на высоте 3000 метров и глазели, на лежащую внизу чашу земли. Я летал на военных самолетах и шарах, а несколько пугающих месяцев даже был запасным пилотом на кругосветный полет Стива Фоссетта на Virgin Atlantic GlobalFlyer.
Не могу выбрать среди всех своих полетов самый главный или даже самый дорогой мне. Некоторые самолеты дрожат под тобой, как живые существа. Другие летают так гладко, что при малейшей вибрации хочется посадить самолет и проверить на всякий случай. Я совершенно спокойно летал на сверхзвуковых скоростях, и меня же подташнивало от страха на высоте шести метров. Как выбирать при таком разнообразии впечатлений?
Конечно, я могу перечислить множество запомнившихся моментов. Однажды я летел на ведущем самолете пилотажной группы Red Arrows и испытывал сюрреалистическое ощущение; мне казалось, что я лечу так близко к другим самолетам, что можно протянуть руку и коснуться их. В другой раз я посадил только что отреставрированную летающую лодку Dornier на озеро Виннебаго и выяснил, что прикосновение к воде в первые несколько секунд по еле приводнения ощущается примерно так же, как прикосновение к бетону взлетной полосы.
Подобные приключения преподали мне важный урок об истории полета и о том, как ее следует сохранять. Самолеты предназначены для полета и для того, чтобы люди могли их видеть в полете. Содержать старые самолеты дорого, а летать на них может быть опасно. Как ни старайся, невозможно сохранить все мастерство, все знания и интуитивное понимание, накопленные в процессе их производства. Тем не менее, я считаю, что если мы хотим все же сохранить самолеты прошлого, то мы должны делать все, чтобы сберечь их в рабочем состоянии. Как ни странно, я с теплым чувством вспоминаю день, когда меня взяли в полет на истребителе Spitfire, — притом что большую часть полета мне было плохо, и я сидел, уткнувшись в гигиенический пакет.
В 2003 г. канал Discovery организовал серию телепрограмм и устроил среди телезрителей голосование в связи с празднованием столетия первого полета человека на самолете с двигателем. В студии собрали знаменитостей, которые должны были защищать свои любимые машины, и мне выпало петь дифирамбы «Спитфайру». Я приготовил несколько строк, которые рассчитывал произнести перед установленной в кокпите камерой; и я произнес их — между приступами рвоты. На землю я вернулся бледным и дрожащим, но был счастлив, что остался живым; неожиданно я обнаружил перед носом микрофон и услышал; «Понравился ли вам полет?» Мне кажется, «Спитфайр» выиграл опрос скорее вопреки моей защите, чем благодаря ей.
Самым замечательным в том полете был, безусловно, пилот. Вообще, «Спитфайр» пришелся бы, наверное, по вкусу братьям Райт; он по природе своей нестабилен. Бросайте его в воздухе из стороны в сторону, совершайте пируэты — и, возможно, вам удастся удержать его под контролем. Но стоит потерять самообладание или снизить скорость чуть больше допустимого, и не стоит ожидать, что самолет останется в воздухе. Он столь же головокружителен, как спортивный автомобиль, и так же не прощает ошибок.
даже в отношении реактивных лайнеров с бортовыми управляющими и навигационными компьютерами. В этих компьютерах хранится вся мудрость, накопленная человечеством за целый век развития авиации. Именно поэтому, как бы ни была важна техника, история авиации на самом деле повествует о людях. Мы не в состоянии сохранить дух пионеров авиации; это невозможно. Но мы можем поддержать его и передать новым поколениям. Как я объясню немного позже, я считаю, что мы хорошо его поддерживаем. Первопроходческий дух первых пилотов, демонстрировавших свое искусство публике, по-прежнему с нами.
По материалам книги: Ричард Брэнсон — «Достичь небес».
