Салоразрушительные (а не только разрушительные по отно-шению к супружеской любви) свойства любовной страсти давно уже не являются секретом для литературы и искусства. Однако именно они использовались в литературе начала нашего века для того, чтобы сообщить романтическому культу страсти «второе дыхание» путем его своеобразной «брутализации»:
Делай, что хочешь:
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только —
слышишь! —
убери проклятую ту,
которую сделал моей любимою!
А вот лейтмотив той же оперы, хотя и разыгрываемой в иных культурно-исторических декорациях:
Пусть прокляну впоследствии Твои черты лица,
Любовь к тебе —как бедствие,
И нет ему конца.
«Проклятая», «прокляну» — слова, вовсе не случайно приме-ненные к объекту романтической страсти. Они отчетливо выявляют амбивалентность (двузначность, двусмысленность, внутреннюю разорванность), присущую «любви-страсти» в противоположность «любви-жалости». Амбивалентность эта была глубочайшим обра¬зом прочувствована уже Ф. М. Достоевским, который в романе «Идиот» — вполне последовательно — завершил «предельную» («всепоглощающую») любовную страсть… убийством объекта этой страсти. Не дожидаясь, когда «праведный» уберет «прокля¬тую, ту», Рогожин делает это сам, совершая высший акт своей «любви-ненависти» («любящей» ненависти и ненавидящей «люб¬ви»). «Всепоглощающая» страсть, которой фантазия автора «Идиота» позволила «реализовать себя» («самоосуществиться») до конца, с лсыхо-логической неизбежностью должна была погло¬тить, пожрать, уничтожить и свой собственный объект.
С точки зрения культурно-исторической убийство Рогожиным Настасьи Филипповны, обозначившее кульминационную точку темы романтической любовной страсти в мировой литературе, прозвучало одновременно и как заключительный аккорд этой темы. Дальше развивать ее было уже некуда: было сказано о ней все самое существенное. Оставалось лишь варьировать орнамен¬тации этой темы: либо охрипло-надрывная, либо «лирически»- бессильная, либо натуралистически-безвкусная (многочисленные
пассажи в романах Ж. П. Сартра и его философских эссе), либо эстетски-порнографическая (набоковская «Лолита» и бертолуччи- евский фильм «Последнее танго в Париже»), Все это фазы упадка и саморазрушения темы «любви-страсти», заявленной Ренессан¬сом и еще раз возрожденной романтизмом, чтобы уйти в песок по мере ее «омассовления» в XX столетии. («Мне бы лучше вон ту, сисястую,— она глупей».)
Страниц: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347
